Алексей ЖДАНОВ
…И первый бой
Наш воинский эшелон на малой скорости подходил к станции Веймарн. Локомотив, тяжело пыхтя, тащил длиннющий состав осторожно, как бы подкрадываясь к своей конечной цели. От самого Ленинграда его сопровождали три истребителя. И цель оправдывала средства. Ведь в вагонах находились не только солдаты-ополченцы. В сцепе были платформы с орудиями и боеприпасами, теплушки с конями, нужными для подтягивания пушек.
Состав, лязгнув буферами, остановился. Самолеты сопровождения, разворачиваясь на обратный курс, прощально покачали нам крыльями. Тут же последовала команда взводного на построение. Была поставлена задача на быстрейшую разгрузку эшелона. Винтовки составлены в козла, скатки шинелей сложены в определенное место и работа закипела. Выводились кони, выносились ящики с патронами, снарядами, минами и гранатами. Командиры окриками подстегивали: "Быстрей, быстрей, ребята, разворачивайтесь!" И вдруг как гром среди ясного неба раздались частые, отрывистые гудки паровоза.
-Воздух! – донеслось предупреждающе.
Вдоль эшелона с ошеломляющим воем стремительно пронеслись два "мессера". Сделав разворот, они застрочили из всех своих пулеметов. В это же время семерка "юнкерсов" на небольшой высоте замкнула меж собою круг, как бы высматривая, куда бы поэффективней сбросить свой смертоносный груз. "Мессеры", проутюжив эшелон с хвоста до головы, уступили место бомбардировщикам. Кружась по большому замкнутому кругу, они один за другим срывались в пике. Тяжелые бомбы рвались с короткими интервалами. Все слилось в один гул. Море огня. Вздыбленная земля. С визгом проносящиеся осколки и куски железа. Вой сирен, вмонтированных для устрашения в хвостовое оперение бомб, дополнительно подавлял психологически наших бойцов. Один "очкарик" из ополченцев, по всей вероятности студент, вдруг завопил: "Гады, куда стреляют, ведь здесь же люди! Так и убить могут…"
А фашистские стервятники выполняли свою работу безнаказанно. Наших истребителей нигде не было видно.
Здорово досталось нашей дивизии. В один миг мы потеряли несколько десятков человек убитыми и ранеными. Погибло множество лошадей, два вагона с боеприпасами. Заняв круговую оборону, мы продолжали разгрузку на свой страх и риск. Но фашисты вернулись, и ад из огня и металла вокруг нас возобновился. И тут каждого из бойцов одолела злоба. Стихийно изо всех видов оружия открылась пальба по пикирующим самолетам. "Хоть бы одного обнаглевшего гада кокнуть", - каждый таил надежду. Но где там, если даже прицелы не были установлены в соответствии. Воздушные немецкие пираты, отбомбившись и словно насмехаясь над нами, уходило целехонькими.
С наступлением сумерек, наевшись и пополнив боезапасы, вышли на позиции. До самого рассвета зарывались и зарывались в землю без отдыха и перекура. А в небе все противно гудит фашистский "костыль" - разведчик-корректировщик. Так окрестили бойцы самолет немцев, чем-то схожий с нашим "У-2", за его трубу-перископ. Еще надоедливей зависал над головой "Фокке-Вульф", а по-нашему "рама".
Наступило утро 14 июля 1941 года. И не успели мы разместиться и замаскироваться в своих укрытиях, как были подвергнуты жесточайшему артиллерийскому и минометному обстрелу. Несмотря на нерассеявшуюся сумрачность, из-за кромки леса навалился целый косяк "юнкерсов". И пошло, поехало… Порой казалось, что земля встает дыбом. Бомбы сбрасывались на лес и колки, где были укрыты боеприпасы, лошади и машины.
Авиация еще не доделала своего черного дела, как с фланга кто-то крикнул: "Братва! Идут, гады!" Из-за колков растягивались пехотные цепи. Фрицы шли во весь рост, многие с непокрытыми головами, с засученными рукавами. Уже слышны были их гортанные выкрики. Фашисты наводнили собой всю местность, проглядывающуюся из наших укрытий. Ускоряя бег, они открыли такую трескотню из автоматов, что не расслышать было друг друга. Мы, не дожидаясь команды, дали ответный огонь. С флангов наших позиций заговорили пулеметы. Из-за наших спин стали проноситься снаряды. Немцы заметались. Я уже менял пятую обойму с патронами в свою "драгунку", добивая близко выдвинувшихся к окопу фашистов, как вижу, наступающие цепи залегли. Некоторые зигзагами отползали к спасительному кустарнику. Наши пушкари, укладывая снаряды в самую гущу людскую, сбили с фрицев спесь.
В течение дня мы отразили несколько таких яростных атак. Впоследствии узнали, что нам здорово помогла 505-я гаубичная батарея, когда в помощь пехоте появились немецкие танки. К заходу солнца противник повторил свой наскок. Четыре танка выползли неожиданно. За ними двигались автоматчики, но не так уже резво, как утром, это были из битых уже нами. Они враз приостановились, как только тормознул танк. Но вот последовали один за другим прицельные взрывы. Это усекла фашистскую вылазку 505-я. На поле заполыхали сразу три костра. И только четвертый танк задом уполз в кусты. Бой затих.
Но перед рассветом следующего дня, после часового обстрела из тяжелых орудий, немцы бросились в новую атаку. Отбив ее, мы сами высыпали из траншей и рванулись вперед. Не помню, отдавалась ли на то команда. Фрицы показали нам свои зады, беспорядочно отстреливаясь. Повторив контратаку, мы заняли деревню Ивановку, и продолжительное время удерживали ее.
Многих дорогих товарищей мы потеряли в тех боях. Но и немцев наколотили грудами. Но главное – убедились, что враг не всесилен, бить его можно. Не помогает ему ни одурманивающий шнапс, ни девиз "С нами Бог", выбитый на пряжках ремней. Возможно, и Бог в те дни был на нашей стороне. А мы почувствовали больше уверенности в собственных силах.
Анатолий ГОЛОВКО
Доныне быть на той войне
У поэта Николая Доризо есть такие строчки: "Нам, ветеранам, и доныне, доныне быть на той войне. Война окончилась в Берлине, но не окончилась во мне".
Как точно они отражают души фронтовиков, которые и спустя шесть десятилетий в воспоминаниях и снах уносятся туда, где слышен лязг металла, дикий вой падающих бомб, разрывы снарядов, где на полях сражений остались лежать навсегда их друзья и однополчане. Лихолетья не согнули, не сломили их души, ветераны достойно пронесли по жизни высокое звание ЧЕЛОВЕКА: человека-воина, человека-созидателя.
Семья Лобановых в поисках лучшей доли переехала в 1928 году из центральной части России в малонаселенную Сибирь. Остановились сначала в селе Рубино, где глава семьи Павел Артемьевич нанялся в батраки к зажиточному мужику, но вскоре перевез семью в Большой Антибес и стал работать на мельнице. Подрастали старшие дети, семья стала становиться на ноги, но здесь грянула война. Первыми на фронт ушли старшие сыновья Павла Артемьевича Аркадий и Анатолий, в декабре настала очередь взять в руки оружие и Степану.
Армии нужны были командиры и Степана Павловича направили в Новосибирское военно-пехотное училище. Но вскоре недоучившихся курсантов бросили в самое пекло – под Сталинград. Всего несколько дней повоевал под стенами осажденного города Лобанов, был ранен, а затем два месяца провел в тыловом госпитале.
"Заштопанного" врачами солдата отправили на Воронежский фронт. А когда обстановка несколько стабилизировалась, Степана Павловича направили в тыл фронта доучиваться. После курсов младшему лейтенанту Лобанову вверили сначала пехотный, а затем минометный взвод 82-миллимитровых орудий. Минометный взвод Лобанова участвовал в Курской битве, брал Киев, форсировал Днепр, освобождал Западную Украину.
Как-то в Карпатах, сбросив неприятеля с одной из высоток и укрепляясь на ней, Степан Павлович увидел в лесочке прячущегося немца. Взводный бесшумно, ползком подкрался, вырвал у него и отшвырнул в сторону автомат, и подмял под себя врага. Хоть немец был и дюж, но против сибиряка оказался слабоват. Связанного врага Степан Павлович доставил в штаб. Тот оказался словоохотливый и дал немало полезных сведений, а нашего земляка за поимку "языка" наградили медалью "За отвагу".
Спустя какое-то время Лобанов принял минометную роту, с которой прошагал пол-Европы, а войну закончил в Праге. 8 мая был подписан безоговорочный акт о капитуляции Германии, а здесь, в Праге, еще шли ожесточенные бои с сильными группировками противника.
За время боевых действий Степан Павлович Лобанов был трижды ранен, награжден двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги".
Павел Александрович Лапкин коренной Мариинец. До войны, как и все Мариинские пацаны, бегал на Кию удить рыбу, лазал по склонам Арчекаса. Шумно, весело было в нашем провинциальном городке. Но с объявлением войны город посерел, осунулся. Мужское население ушло на фронт. Их места на производстве заняли старики, женщины да подростки. Пошел работать в артель им. Полины Осипенко и Павел Лапкин. Артель шила обувь. Научился Павел тачать обувь, настала пора обучаться воинскому искусству, ведь враг еще не был разбит. И вот в ноябре 1944 года, его призвали в армию. После военной подготовки, которую он проходил в Новосибирске в 35-м запасном артиллерийском полку, в марте следующего года курсантов направили на Восток, где на станции Лазо формировался 194-й истребительный артиллерийский полк, которому позднее было присвоено звание Уссурийского.
В составе своего полка связист Павел Александрович Лапкин бил японских самураев. А после завершения военных действий на Дальнем Востоке, Павел Александрович до лета 1951 года нес службу в группе советских оккупационных войск в Германии. Бок о бок вместе с ним служили его земляки-Мариинцы Александр Григорьевич Поспелов и Николай Васильевич Сырвачев. За боевые действия П.А. Лапкин награжден орденом Отечественной войны, медалью "За победу над Японией".
После окончания школы №3 семнадцатилетнего Анатолия Логинова в сорок третьем призвали на защиту Родины. В городе Черногорка, что под Абаканом, Анатолий окончил ускоренные курсы авиамехаников и в звании младшего сержанта был направлен в 397-й штурмовой авиаполк, входивший в состав 3-го Белорусского фронта. Самолеты полка "ИЛ-2" немцы называли не иначе как "летающие танки", и очень боялись их налетов, после которых долго не могли прийти в себя. А уже к концу войны полк оснастили еще более совершенными, бронированными самолетами "ИЛ-10". Будь такая техника в самом начале войны, то врагу не удалось бы так близко подойти к столице нашей Родины.
-В периоды самых жарких сражений, - вспоминает Анатолий Петрович, - наши штурмовики делали по шесть и более боевых вылетов в день. Мы, механики и техники, едва успевали подремонтировать, опробовать моторы, провести заправку топливом и оснастить самолеты боезапасом. А порой летчик едва дотягивал свою машину до аэродрома. У самолета не было живого места от пробоин, которые к утру надо было "заштопать". Особенно много таких поврежденных машин возвращалось с Рижского залива, берег которого был обильно нашпигован зенитными батареями врага, и в дни крупной военной операции по взятию оплота Восточной Пруссии – города Кенигсберга.
За время войны Анатолий Петрович Логинов был награжден медалями "За боевые заслуги", "За взятие Кенигсберга", а также Почетной грамотой Верховного Главнокомандующего Сталина.
После войны герои моего рассказа прочно связали свою судьбу с железной дорогой, где честно и добросовестно трудились долгие годы, вплоть до выхода на пенсию. Павел Александрович Лапкин трудился в службе движения, пройдя трудовой путь от кондуктора поездов до дежурного по станции и начальника технической конторы. Степан Павлович Лобанов работал в локомотивном депо, готовил электровозы в путь по стальным магистралям. А Анатолий Петрович Логинов без малого 30 лет отдал вагонному хозяйству. Они имели разные железнодорожные специальности, но их объединяло одно общее для железнодорожников правило – безопасность движения поездов.
Николай ФЕДОСЕЕВ
Солдат штрафной роты
Полуденное солнце расплылось по голубому, выгоревшему до белизны небу, и легкие облака сухими кусочками ваты скользили над Антибесским разъездом. Был выходной день, молчал песчаный карьер и только металлический перестук проходящих через станцию составов сотрясал воздух.
С Василием Яриковым, начальником Антибесской, мы шли к фронтовику Алексею Александровичу Сурину. Имя Сурина как-то само собой всплыло в разговоре о людях с интересной судьбой. "Вам надо бы встретится с дядей Леней-сапожником", - советовали мне: "Он из тех солдат, которые сполна испытали на себе лихо войны". И еще отмечали деревенские почему-то именно такой факт: "Никогда дядя Леня не кичится прошлым, даже в магазине не пользуется льготой внеочередного обслуживания. Живет как все". "А почему сапожник?". "Да потому что мастер сапожного дела. Профессия-то нынче редкая".
Дядя Леня сидел во дворе на лавочке, особого удивления нашему приходу не выразил. Потер кирпичного цвета рукой по колену, вздохнул: " А что рассказывать. Воевал". Но потихоньку таяли под июльским солнцем льдинки недоверия, и открывалась еще одна человеческая история. Впоследствии дядя Леня вспомнил даже то, о чем, как признался позже, говорить не хотел. О штрафной роте. Говорить не хотел не по причине запретности темы, нету уже никакой запретности. Переживания перехватывали горло, накатывали с такой силой, словно и не было этих 50 лет, отделяющих 92-й от 42-го…
В 14 лет Ленька Сурин уже занимался сапожным делом. Родился и крестился он в Мариинске, и кто знает, может, и прошла бы его жизнь в этом городке тихо и спокойно, если бы не война. Эх, "городок провинциальный, летняя жара, на площадке танцевальной музыка слышна". Сапожное дело пришлось по душе, был интерес и был спрос. А вскоре высший седьмой разряд присвоили парню. Престижно стало заказывать сапоги у Сурина. Отменные хромочи выходили из-под его рук, мягкие и удобные, а если надо, то и со скрипом, где-то сейчас найдешь такие.
Летом 42-го немцы рвались к Волге. Пришел срок и Леньке примерить колючую кавалерийскую шинель. Часть формировалась в Омской области, на станции Татарская. Начались учебные занятия. И тут Сурин проштрафился. Дело молодое, в общем, попался он на самоволке. Военный трибунал дал 10 лет с отправкой на фронт. Собрали в Омске целый эшелон штрафников, и вскорости рядовой Алексей Сурин стал бойцом штрафной роты 39-й армии, главнокомандующим которой был известный маршал Рокоссовский.
Судимость сняли после первой схватки с врагом, то был страшный бой. Под Витебском рота пошла на взятие сопки. Без артподготовки, с трехлинейками наперевес. Днем. Предусмотрительные фашисты спилили покрывающий высотку сосняк – для лучшей видимости, и встретили атакующих ураганным пулеметным огнем. Немцы отступили, оставив восьмерых убитых. То, что осталось от штрафной роты, ротой назвать было уже нельзя. Молодые тела усыпали склон, из 96 сибиряков целыми и невредимыми остались лишь девять. Оставшимся в живых судимости сняли и направили в линейные части.
Алексея Сурина контузило, а после госпиталя опять пехота, должность пулеметчика. Кормили тогда всех плохо. "Нарежешь мясо с убитой лошади и так вот, не обдирая шкуры, без соли, в каске и сваришь. Это когда потом в прорыв пошли, дак только птичьего молока не хватало". Мать старушка ночами не спала в далеком сибирском городке, молила Бога за сына. Видно, дошли ее молитвы, пули миновали Алексея. Однажды она получила официальную бумагу с фронта, разрыдалась – думала похоронка. Оказалось – благодарность.
В 43-м офицер-сибиряк набирал опытных бойцов для обслуживания реактивных установок "катюша". Чем-то приглянулся ему Мариинец. С того момента, вплоть до 47 года, служба Алексея была связана с секретным по тем временам оружием. "В случае окружения, дабы не достались врагу, "катюши" взрывали, каждая установка имела взрывное устройство, хотя весь секрет заключался в самом снаряде". Как-то в расположение дивизиона доставили двух пленных – немца и француза. Начальник штаба, чью семью расстреляли фашисты в Одессе, лично расстрелял немца. А французу приказал дать послушать "катюшу". Его поставили между двумя установками в момент реактивного залпа. А потом трясущегося, с испорченными штанами, отправили в тыл.
Погожий день июля. Задумчивые глаза старого солдата. "А победу мы встретили в Прибалтике. Ночь была. Забежал в казарму наш лейтенант Саша Антипов: "Мужики, орите! Война кончилась!"
Сколько дорог пройдено, сколько друзей похоронено…
Постепенно наш разговор перетекает в день сегодняшний, отступают воспоминания, и в этот момент скрипит калитка и подходит молодой парень: "Дядь Лень, дело есть. Кроссовок зашьете?" Дядя Леня берет, вертит в руке хлипкую обувку и откладывает в сторону: "Оставь, вечером зайдешь". Дядя Леня приглашает меня в дом, пьем чай, я делаю снимки. Прощаемся на крыльце. Часа три всего провел я с Алексеем Александровичем. Вспоминаю часто нашу встречу. Хорошего человека узнать, как чистой воды напиться.
(1992 г.)
Николай ТЕРЕНТЬЕВ
Себя прославили в боях
На фронте от Баренцева моря до Ладожского озера шли упорные бои. Ленинград был охвачен кольцом блокады. Крупная группировка ("Центр") вермахта находилась недалеко от Москвы и продолжала ей угрожать. Однако главные сражения летом и осенью 1942 г. развертывались под Сталинградом и на Кавказе.
Противник продолжал наращивать силы на Сталинградском направлении. Группа армий "Б" в июле имела 42 дивизии, к концу августа - 69, а к исходу сентября - 81 дивизию. Войска направлялись сюда из резерва, перебрасывались с кавказского направления, из Румынии и Италии. Против Сталинградского и Юго-Восточного фронтов к 13 сентября действовали 6-я и 4-я танковая немецкие армии, 8-я итальянская армия - всего 47 дивизий. Преобладание сил и на этом этапе было на стороне противника.
Начав 13 сентября штурм Сталинграда, противник до 26 сентября главные усилия направлял на овладение его центральной и южной частями. Бои носили исключительно ожесточенный характер. Особенно упорная борьба велась в районе Мамаева кургана, на берегу Царицы, в районе элеватора, вокруг вокзалов Сталинград-1, Сталинград-2, на западной окраине Ельшанки.
В городе, на улицах и площадях которого развернулись яростные бои, все еще находилась часть жителей. Оперативные группы городского комитета обороны, остававшиеся в городе, направляли деятельность уцелевших предприятий. Рабочие ремонтировали поврежденные танки, изготовляли оружие, снаряды, противотанковые средства. Многие жители города с оружием в руках вели борьбу с врагом.
В тяжелой обстановке уличных боев защитники Сталинграда проявляли огромное мужество и стойкость. Руководящие борьбой офицеры и генералы находились непосредственно в зоне сражения. Это позволяло, например, командованию 62-й армии - генералу В.И.Чуйкову, члену военного совета армии К.А.Гурову, начальнику штаба армии Н.И.Крылову и их соратникам - обеспечивать непрерывность управления и связь с войсками. Командные пункты дивизий этой армии располагались в 200 - 300м от линии фронта.
Борьба в Сталинграде велась днем и ночью с крайним ожесточением. Оборона 62-й армии была расчленена на три основных очага борьбы: район Рынок и Спартановка, где сражалась группа полковника С.Ф.Горохова; восточная часть завода "Баррикады",которую удерживали воины 138-й дивизии; затем, после разрыва в 400 - 600м, шел основной фронт 62-й армии - от "Красного Октября" до пристани. Левый фланг на этом участке занимала 13-я гвардейская дивизия, позиции которой проходили вблизи от берега Волги. Южную часть города продолжали оборонять части 64-армии.
Немецкие войска 6-й армии Паулюса так и не смогли овладеть всей территорией Сталинграда. Ярким примером стойкости его защитников была героическая оборона Дома Павлова.
В первой половине ноября к Сталинграду были стянуты крупные силы советских войск, переброшены огромные потоки военных грузов. На направлениях главных ударов советское командование создало двойное и тройное превосходство сил. Решающая роль отводилась четырем танковым и двум механизированным корпусам.
19 ноября 1942г. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом. Войска Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов прорвали на нескольких участках оборону 3-й румынской армии. Развивая наступление на юго-восточном направлении, подвижные соединения за первые два дня продвинулись на 35-40 км, отразив все контратаки врага. Стрелковые соединения также решали поставленные задачи. 20 ноября перешел в наступление Сталинградский фронт. Его ударные группировки прорвали оборону 4-й танковой армии немцев и 4-й румынской армии, и в образовавшиеся бреши устремились подвижные соединения - 13-й и 4-й механизированные и 4-й кавалерийский корпус.
23 ноября подвижные войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг 6-й и части сил 4-й танковой немецких армий. 22 дивизии численностью около 330 тыс. человек оказались в окружении.
За время с 24 ноября до середины декабря в ходе упорных боев вокруг группировки противника возник сплошной внутренний фронт окружения. Активные боевые действия велись и на огромном внешнем фронте, который был создан в ходе наступательной операции.
Немецкое командование оказалось бессильным восстановить фронт на Волге. Больше того, в ходе декабрьских операций на среднем Дону и в районе Котельниково противник понес огромные потери. Войска Манштейна, потерпев поражение, отходили в южном направлении, за Маныч.
К концу декабря 1942г. внешний фронт отодвинулся от окруженной под Сталинградом группировки на 200-250км. Кольцо советских войск, непосредственно охватывающее противника, составляло внутренний фронт. Территория, которую занимал враг, составляла 1400кв. км.
Противник, опираясь на сильную и глубокую оборону, упорно сопротивлялся. Наличие аэродромов в районе "котла" позволяло ему принимать самолеты. Однако обреченность окруженной группировки с каждым днем становилось все более очевидной. Верховное командование вермахта, несмотря на бесперспективность сопротивления окруженной группировки, продолжало требовать борьбы "до последнего солдата".
Советское Верховное Главнокомандование решило, что настало время для нанесения завершающего удара. С этой целью был разработан план операции, получившей условное название "Кольцо". Проведение операции "Кольцо" возлагалось на войска Донского фронта, которым командовал К.К.Рокоссовский.
Советское командование 8 января 1943г. предъявило войскам Паулюса ультиматум, в котором им предлагалось капитулировать. Командование окруженной группировки, выполняя приказ Гитлера, отказалось принять ультиматум.
10 января в 8 час. 05 мин. залп тысяч орудий разорвал тишину морозного утра. Войска Донского фронта приступили к окончательной ликвидации врага. Войска 65, 21, 24, 64, 57, 66 и 62-й армий расчленяли и по частям уничтожали окруженную группировку. И уже 2 февраля 1943 года боевые действия на берегу Волги прекратились. Над Волгой и руинами Сталинграда не слышно стало разрывов снарядов и бомб.
С ликвидацией вражеской группировки в районе Сталинграда грандиозная эпопея на Волге завершилась блестящей победой Советского Союза. Историческое значение этой битвы огромно. Она внесла решающий вклад в достижение коренного перелома в ходе второй мировой войны, предопределив неизбежное поражение гитлеровской Германии и всего блока фашистских государств.
Советские Вооруженные Силы в ходе Сталинградской битвы проявили массовый героизм, показали свое превосходство над гитлеровским вермахтом. Опираясь на всенародную поддержку, на крепкий тыл и неисчерпаемые ресурсы социалистического государства, Красная Армия не только выдержала натиск опасного и сильного противника, но и в ходе оборонительных сражений усилила свою мощь, а затем добилась коренного перелома в тяжелой борьбе.
Сегодня на Мариинской земле проживают 23 участника той великой битвы: Алексей Филиппович Антонов, Никита Дмитриевич Баженов, Дмитрий Михайлович Бутынцев, Марк Филиппович Галинский, Павел Павлович Жабров, Михаил Алексеевич Карнаухов, Александр Сергеевич Леухов, Степан Павлович Лобанов, Анфим Сидорович Лепихин, Иван Евдокимович Мезенцев, Сергей Иванович Молоканов, Василий Тихонович Пахотнов, Иван Потапович Сотниченко, Николай Яковлевич Старовойтов, Михаил Матвеевич Тюкавин, Анатолий Данилович Харин, Андрей Павлович Шевченко, Виктор Уварович Шавырин, Виктор Пантелеевич Белозеров, Александр Игнатьевич Кулешов, Илья Николаевич Ланин, Михаил Лукьянович Жучков, Прокопий Федорович Поляков.
В декабре 1940 года Мариинский военкомат направил 19-летнего Ивана Сотниченко обучаться летному мастерству в аэроклуб. После окончания первого курса, ожидался приказ о зачислении Ивана в Оренбургское летное училище им. Чкалова. И быть бы курсанту Сотниченко летчиком-истребителем, но помешала война. Уже на 17-й ее день доброволец Иван Сотниченко влился в состав автоматчиков отдельного батальона. Их батальону всегда ставилась одна и та же задача: сдерживать натиск наступающего врага, пока продолжают отход или окапываются основные части дивизии. В этих тяжелейших боях Иван Потапович получил первое ранение. Очнулся в госпитале города Горького, откуда был увезен в глубокий тыл.
После госпиталя был направлен в оздоровительный батальон. А пока суть, да дело, Ивану Потаповичу поручили вести военную подготовку среди старшеклассников школы № 2 в родном городе. Но, только отбросив костыли и встав на ноги, сержант Сотниченко снова запросился на передовую.
После трехмесячной подготовки в Ленинск-Кузнецком пулеметно-пехотном училище наш земляк попал в самое пекло войны – под Сталинград, где назревало грандиозное сражение. 19 ноября 1942 года началось наступление наших войск. 23 ноября армия, в составе которой сражался И.П. Сотниченко, соединилась под г. Калачом с соседней армией и пошла на прорыв обороны противника. Тяжелые кровопролитные бои шли за город Котельниково, хутора Плишевский, Дубровский.
Пехоте, при поддержке двух орудий, одним из которых командовал Сотниченко, была поставлена задача: не дать неприятелю завладеть хутором. Наши пехотинцы и артиллеристы с поставленной задачей справились. В бою орудие Сотниченко подбило вражеский бронетранспортер и вывело из строя танк. За этот подвиг Иван Потапович был награжден орденом Красной Звезды.
Вся битва за Сталинград прошла на глазах гвардейца Ивана Потаповича Сотниченко. В составе своей гвардейской части он лупил войска Паулюса, вступал в жаркие схватки с отборными частями Манштейна, спешившего прорвать кольцо окружения. Боевые заслуги Ивана Потаповича отмечены двумя боевыми орденами двенадцатью медалями и шестью благодарностями от Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Войну закончил в должности командира взвода. После демобилизации работал директором Дома культуры, инструктором ГК КПСС и 24 года трудился в автоколонне. Общий трудовой стаж Ивана Потаповича составляет 59 лет 7 месяцев и 14 дней.
Довелось понюхать Сталинградского пороха и Мариинцу Михаилу Алексеевичу Карнаухову. В армию Михаила Алексеевича призвали в июле 1941 года. Службу солдат начал в 45-й стрелковой дивизии, базировавшейся на Дальнем Востоке. Но когда стало понятно, что в ближайшее время войны с Японией не будет, их воинское подразделение перебросили под стены Сталинграда. В боях за Сталинград Михаил Алексеевич получил тяжелое ранение, лечился в тылу. После выздоровления воевал в составе 3-го Белорусского фронта. Освобождал Западную Украину, Польшу, форсировал Вислу, видел на Эльбе союзников, штурмовал Берлин. В 1947 году, после демобилизации из армии, бывший пулеметчик получил приглашение на работу охранником в СИЗО, откуда в 1981 году вышел на заслуженный отдых.
Участник Сталинградской битвы Сергей Иванович Молоканов родом из Малопесчанки. Еще до начала войны он окончил курсы трактористов и трудился в тракторно-полеводческой бригаде родного колхоза. В 1940 году С.И.Молоканова призвали в ряды Красной Армии. С началом войны их 9-й понтонный батальон из Владивостока направили под Харьков. Отступая под натиском неприятеля, он оказался под стенами Сталинграда. А после освобождения города на Волге, Сергей Иванович наводил понтонные переправы на многочисленных реках и речушках. Их воинское подразделение всегда бросали в горячие точки, где ожидался прорыв обороны противника. Он под бомбежками наводил переправы через Волгу и Дон, Оку и Северный Донец, Днепр, Эльбу и Одер. Весть о Победе застала С.И. Молоканова в Берлине, но война для нашего земляка на этом не окончилась. Их батальон спешно погрузили в эшелон и направили на Дальний Восток бить японских милитаристов. Демобилизовался Сергей Иванович в августе 1946 года, вернулся в родной колхоз и вновь сел за рычаги трактора. После ликвидации Мироновского и Ивановского выселов переехал в Мариинск, где и проживает до настоящего времени. Сергей Иванович кавалер двух орденов Отечественной войны, награжден боевыми медалями "За отвагу", "За оборону Сталинграда", "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина".
Минуло 60 лет победной битвы под Сталинградом. С болью о своих ровесниках говорил поэт-фронтовик М.Л.Матусовский: «Мы выстоять сумели в Сталинграде, не захлебнулись волнами в Крыму, но словно снайпер, спрятанный в засаде, нас выбивает смерть по одному…». Время неумолимо, но еще более жестоки фронтовые раны и увечья, безвременно выводящие из строя старых солдат навсегда.
Каждому воину надо бы при жизни памятник ставить, по крайней мере, увековечить для потомков их имена в галерее героев, а они порой тратят последние силы на житейские хлопоты. Вновь с горечью приходится напоминать прописную истину, что благодаря им мы на свете живем.
Поклонимся всем участникам этого поворотного сражения, поклонимся памяти не доживших до этих дней!
(2003 г)
Николай ТЕРЕНТЬЕВ
На снежных полях под Москвой
День Победы уже давно стал личным, семейным, народным праздником – праздником гордости и радости, братства и милосердия, памяти и печали. Великая Победа вписана в историю нашего Отечества, в летопись наших семей тысячами торопливых надписей на обелисках и плитах братских могил, сотнями тысяч похоронок, которые четыре долгих года злой метелью кружили над нашей страной, разрывая сердце страшными скупыми словами "пал смертью храбрых".
Какую же нужно было иметь внутреннюю силу и стойкость, чтобы вынести все испытания, которые выпали на долю военного поколения. У наших ветеранов война отобрало многое: молодость, здоровье, родных и близких, фронтовых друзей. Но никто и никогда не отберет у них сознания, что они прожили большую, героическую жизнь, что в тяжкое время для страны они прикрыли ее собой.
Полвека живет в Мариинске человек, оставивший свой след в летописи исторической битвы под Москвой. В том гигантском сражении захватчики потерпели первое крупное поражение, явившееся прологом к коренному перелому в ходе войны. Именно под Москвой был развеян миф о сверхнации и непобедимости германских войск. Василию Андреевичу Михальцову и до сей поры не верится, что он вышел из этого ада, хоть и покалеченный, но живой. А скольким его однополчанам не удалось встретить радостный весенний и ликующий день – День Победы? Не счесть, сколько осталось их лежать в братских могилах, в одиноких холмиках вдоль военных дорог.
Свои детские годы В.А. Михальцов провел в деревне Скворцовка (ныне Тяжинского района). Василий тянулся к знаниям, как пчела к цветку с нектаром. Из трех сестер и трех братьев он был самый "башковитый". Окончив в родной деревне три класса, Вася в четвертый бегал ежедневно за семь километров в соседнюю Тарасовку, а следующие четыре класса оканчивал уже в Итате. В свободное время крестьянские мальчишки любили играть в "красных" и "белых". Подвижный Василий всегда верховодил "красными". Наигравшись, они с удовольствием пели патриотические песни, бегали в клуб посмотреть киношку про Чапаева, красных комиссаров, героев-"потемкинцев". Все это, да еще увлекательные рассказы отца, Андрея Харитоновича – участника 1-й мировой, сыграли не последнюю роль в выборе Василием профессии военного.
Шёл 1938-й год. В Мариинском военкомате пареньку из Скворцовки дали направление в военное училище. После прохождения медицинской комиссии и сдачи вступительных экзамен, Василий надел курсантскую форму. Учился он в Ташкентском общевойсковом военном училище, которое готовило офицеров-пехотинцев. Но в одной из групп училища обучали разв
