Николай ТЕРЕНТЬЕВ
СОСНОВАЯ
ПРОВИНЦИЯ МОЯ
300 лет поселенью на Кии,
Годы мчались своим чередом –
Город вырос в глубинке России,
Назван был Мариинском потом.
Кедрачи здесь, сосновые боры —
Край дремучий — тайга и тайга.
Здесь Сибирь.
Здесь такие просторы,
Что не всюду ступала нога.
И привык я немножко гордиться
Краем отчим — лесной стороной.
Не сменяю его на столицы
И на берег жемчужный морской.
Не хочу лишь, чтоб город одежды
Поменял бы с древес на бетон.
Пусть он будет в веках, как и прежде,
Раскрывать деревянный бутон.
300 лет поселенью на Кии.
300 лет — срок совсем не седой.
И минуют столетья другие,
Город будет всегда молодой.
1999г.
Мариинск ХРАНИТ
ЛЕГЕНДЫ
Как, когда и в кои веки
Кию выбрал человек?
Нам остались только вехи
От столетий дальних тех.
Мариинск хранит легенды,
Пишет летопись свою.
И читая, изначально
Край свой милый узнаю.
Знаю точно, что на Кии,
На брегах ее крутых,
Были стойбища селькупов –
Малорослых и худых.
Часто в поисках поживы,
Кодлы злобные татар,
Прозываемых "киргизцы",
Наносили им удар.
Успокоится селенье,
А киргизы снова тут.
Вновь "ошкурят", словно липку,
Женщин в полон уведут.
Как-то летом, к кийским брегам
Прибыл русский караван.
Тот отряд вел грек-ученый
Александр Левандиан.
Путь лежал их в глубь таежки,
Берчикуль синеет где.
Но ни стежки, ни дорожки
Нет к серебряной руде.
И сказал начальник людям:
-Мы поступим, братцы, так –
Изготовим плот и лодки,
Чтоб добраться на Каштак.
И запели дружно пилы,
Застучали топоры,
Огласились сучкотресьем
Все окрестные боры.
Настороженно селькупы
Принимали чужаков,
Сторонились боязливо
Бородатых мужиков.
Мужики делились снедью,
Подновили чум вождя,
Понастроили землянок
От ветров и от дождя.
И сломалось недоверье
У хозяев к чужакам.
Мир и дружбу закрепили,
Ударяя по рукам.
Так сказал Левандианис:
-Дружбе нашей нет цены!-
И направились по Кии
Вверх кондовые челны.
Так прошли зима и лето,
И еще одна зима,
Экспедиция вернулась,
Недовольная весьма.
Оказалось дюже мало
Серебра на Каштаке,
И челны теперь спустились
Вниз по Киюшке-реке.
Кто-то в Томск пошел обратно,
Кто на Обь иль Енисей,
А иные здесь осели –
В поселенье, у друзей.
Огляделись поначалу,
Жить, не просто поживать,
И поселок тот, селькупский,
Стали Кийским называть.
Стародавние легенды
И такое говорят:
Бабы местные рожали
Златовласых чалдонят.
Годы шли. И воды Кии
Уносили их с собой.
Так в Сибири зарождался
Славный город – город мой.
***
Сенатский указ тридцать третьего года
Скрепил своей визою сам государь.
А в храме Христа при стеченье народа,
Той стройке "Во славу" пропели тропарь.
Намечен маршрут.
Закипела работа.
Трудились до пота и биты плетьми,
Врубались в чащобы, гатили болота,
Весь путь, устилая своими костьми.
До финиша путь тяжелен был и долог,
Так было на стройках великих везде,
И тракт прошагал через Кийский поселок,
На двести плюс пятой от Томска версте.
Затем повернул на Иркутск и на Нерчинск,
Чтоб там подвели ему полный итог.
Великий Сибирский сковал их навечно –
Московскую Русь и Сибирь, и Восток.
Великий Московский.
Великий Сибирский.
Ожил он.
И звездный пробил его час.
Но стал новый тракт далеко не туристский,
Был многими проклят сенатский указ.
Шагали и ехали торной дорогой:
И беглый крестьянин, и шустрый маклак,
И сборщик налогов – мытарь жестокий,
И переселенец на тощих волах.
А вот, обдавая колодников пылью,
Под звон бубенцов мчится тройкой купец.
Ямщик понукает, лошадки уж в мыле,
А купчик кричит, знай: "Давай, удалец!"
Московскому тракту предстало увидеть
Великой России великих сынов:
Увы – декабристов, с конвойными в свите,
И тех, что считались из разных чинов.
Тащились колодники в цепях гремучих,
Делая отдых чрез двадцать пять верст.
Этап продвигался лесов меж дремучих,
От зноя страдал и от холода мерз.
Порою "гуляли" разбойничьи шайки.
Ограбят любого, хоть конный, хоть пеш.
Еще и сейчас ходят страшные байки
Про лог Овсяной и какую-то Плешь.
С приходом "чугунки" – железной дороги, -
Нужда в нем, считалось, отпала навек.
Но корни его оказались глубоки,
И долго продлится еще его бег.
ПЕСНЯ О МариинскЕ
Над Кией-рекою раскинулся город.
Цветком деревянным цветет и цветет.
На фоне Великой России он молод –
Три века с Сибирью по жизни идет.
Припев:
Наш город родной,
Наш город родной,
Мы любим тебя всей душой!
Заводов гигантов здесь отроду нету –
У нас эльдорадо на каждом шагу.
И сколько б и где не бродил ты по свету,
На кийском душа отдохнет берегу.
Припев.
Цвети же и здравствуй для всех поколений,
Родной Мариинск, ты любимый наш дом.
И пусть не столица, но без сожалений
Тебе предпочтение мы отдаем.
Припев.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА-
МАРИЯ –
Мариинск
Где Дармштадская стремнина
Носит древо старины,
Подрастала Вильгельмина
Для российской стороны.
Вот принцесса стала душкой –
Не примите лишь за лесть –
Как сказал бы даже Пушкин,
Что «не можно глаз отвесть».
Не отвел их цесаревич –
Сын российского царя –
Их принцессу наш царевич
Полюбил, видать, не зря.
Был декабрьской зимниной
Петербургский день налит,
И Марией Вильгельмину
Сам нарек Митрополит.
Став российскою царицей
Дала имени росток -
Породнила со столицей
Наш таежный городок.
Там - театр Мариинский,
Здесь – кулисы Мартайги
Заиграл поселок Кийский
С императорской руки.
Время шло, менялись годы –
Революционный пик:
Что царёво – всё не годно, -
Говорил нам большевик.
Не прознал он в слове близком
Имя с царскою душой,
И остался Мариинском –
Град таежный, небольшой.
ЗДРАВСТВУЙ, ГОРОД!
Подарила речка Кия
Много-много лет назад,
Россиянам град Марии:
Город славный, город – САД!
Он красив весной и летом,
Днем осенним и зимой,
В брызгах солнечного света,
Опоясанный тайгой.
Поражают наши взоры,
От халуп до теремов,
Деревянные узоры
Мариинских мастеров.
Благородное их племя
Ремесло не унесло.
Посмотри, как в наше время,
Оно только расцвело.
Не завидую столицам,
Мегаполисам в стекле,
Что шагают вереницей
На своем парад-алле.
До столицы путь не близкий,
А до звезд достать рукой.
Здравствуй, край мой Мариинский,
Здравствуй, здравствуй, город мой!
Хору "Лейся, песня"
Льётся песня на просторе
Тихоструйною рекой,
То в мажоре, то в миноре
Разливаясь широко.
Песня русская простая
Плещет кийскою волной,
Ярким маем расцветая,
Мчит в карете расписной.
Так под звень черемух тучных
Первый раз вдохнул озон
Хор прекрасный и могучий –
"Лейся, песня" назван он.
С той поры немало вёсен
Унесла с собой река,
Но у хора его осень
Неприметная пока.
НАША "ВЕСЕЛУХА"
Праздник наш в разгаре самом,
Радость мед на сердце льет.
А теперь и гвоздь программы:
"Веселуха" запоет.
Наш ансамбль "Веселухой"
Называют много лет.
Будешь слушать не вполуха,
Позабыв про этикет.
Голосистые девчата,
Парни тоже хороши,
Что ни песнь – одна услада,
Нас услышать поспеши.
"Браво", "бис" кричал нам зритель
На Алтае и в Москве.
Был нам зритель вдохновитель
В Красноярске и Туве.
Сарафаны расписные –
Древних русичей наряд,
Инструменты заливные –
О России говорят.
Разлились гармонь, трещотки,
Бубен, ложки и свирель,
Закружили в вихре нотки,
Точно в парке карусель.
Там где праздник-заваруха,
Где народа целый свет,
Там и наша "Веселуха" –
Без нее веселья нет!
ВТОРАЯ ПРИСТАНЬ
Моё село Вторая Пристань.
Моё село – моя судьба.
Прошло, наверное, лет триста,
Как встала первая изба.
Моё село Вторая Пристань.
Ты лучше всех в родном краю.
Всегда цветисто и лучисто,
Тебе я песнь свою пою.
Моё село Вторая Пристань.
Моя судьба слилась с тобой.
Здесь, как и прежде, голосисто
Поют девчата под луной.
Здесь, как и прежде, золотисто
Пшеница зреет на полях.
Моё село Вторая Пристань,
Ты утопаешь в тополях.
Моё село Вторая Пристань.
Соседи: Кия, Арчекас,
И светлых родников монисто,
И небо – голубой топаз.
Стою на взгорочке плечистом,
Вдыхаю ласковый рассвет.
Моё село Вторая Пристань,
Милей тебя на свете нет.
2003 г.
ОДА ВИНЗАВОДУ
Над миром взмывший век двадцатый
На крыльях над Россиею парил.
И винный склад, как нежную рассаду,
Земле он Мариинской подарил.
Летели дни, менялись год за годом,
Вставали заводские корпуса.
Заря взошла над нашим винзаводом –
Он к славе мчит, расправив паруса.
Сказал завод:
"Я план любой осилю,
В моем запасе тысячи идей,
И призван я не спаивать Россию,
А радовать по праздникам людей!"
9 июня 2002 г.
